Порри Гаттер и Каменный Философ - Страница 45

– Достаточно, – Бубльгум слабым движением руки остановил бессмысленное действо, – все понятно.

– Мы первый раз! Мы не в затяжку! – заскулил Винки.

– Там как раз две сигареты в пачке было, – подскулил брату Тинки, – и нас как раз двое… А потом оно как бабахнет!…

– Фиолетовым бабахом, – грустно завершил за них Лужж.

– Вы тоже пробовали? – оживился Винки. – Правда, круто?

– Круче не бывает! – ласково сказала МакКанарейкл, и братья снова вжали белобрысые головы в плечи. – Вы теперь, мальчики, не колдуны. Вы теперь обычные мудлы. Только что по вам сработала Труба Мордевольта.

Наступила тяжелая тишина.

– Клево, – сказал Тинки, – теперь на ворожбу ходить не надо.

Дальнейшее произошло мгновенно. Порри услышал вопль Сьюзан: «Да я тебя своими руками!», а потом оглушительный грохот. Взрослых разметало по комнате, а братья Пузотелики пронзительно заверещали, срастаясь во что-то жуткое, чего Гаттер еще не проходил даже по монстрологии.

И тут Бубльгум извлек свою легендарную волшебную палочку, конец которой медленно наливался малиновым цветом, словно хороший полупроводниковый Диод, и направил ее на декана Орлодерра.

– Мисс МакКанарейкл, – произнес Бубльгум, – восстановите, пожалуйста, внешний вид этих мальчиков.

Бесстрашная мисс Сьюзан вздрогнула и торопливо вскинула свой магический инструмент:

– Дегенератум-регенератум! Несанкционированное чудовище замерло, зашипело и треснуло пополам, выплеснув наружу помертвевших от страха Тинки и Винки. Отец Браунинг с отвращением посмотрел на магов, хотел плюнуть и перекреститься, но сдержался и, вытащив белые бусы («Это четки, заблудший сын мой, – объяснил он Гаттеру сегодня утром. – Зачем? Подрастешь – сам поймешь»), начал что-то тихо бормотать («Это молитва. Зачем? Подрастешь…»)

– Достаточно жертв, – сказал ректор, опуская потухшую палочку. – Детей нужно отправить в лазарет. Охрана!

Когда ментодеры уносили зареванных Пузотеликов в больничный корпус, Порри в порыве честности сказал:

– Никогда не буду курить!

– А я бы сейчас закурила! – призналась МакКанарейкл. – Но в этом чертовом балахоне не предусмотрено кармана для сигарет.

– Ну что ж, – заговорил Фантом Асс, потирая ушибленное плечо, – после того, как мы столь продуктивно обсудили создавшееся положение, продолжим наши умозаключения…

– Минутку, – Браунинг сунул четки в карман. – Мисс МакКанарейкл, а что вы обычно делаете после душа?

– Обычно иду спать, – насторожилась Сьюзи. – А что?

– Только спать? А перед этим… ничего?

– Это что, намек?! – вспыхнула МакКанарейкл.

– Отец Браунинг, – заволновался Югорус. – Конечно, я не разделяю ваших убеждений, но, насколько я знаю, даже по вашим странным обычаям такие… предположения в адрес дамы недопустимы…

– Хорошо, – сказал священник. – Спрошу прямо.

Все затаили дыхание, а Развнедел даже открыл рот.

– Вы курите после душа? Обычно?

– Это кто вам сказал? – нахмурилась Сьюзи. – Это вы школьных сплетен наслушались?

– Курит-курит, – обрадовался Развнедел. – Я сам видел.

– Вот почему об этом знает весь Первертс, – иронично подытожил Лужж.

– Как будто кто-то в школе не знает, – пожал плечами декан Чертекака, – что мисс МакКанарейкл дымит как паровоз, пьет как сапожник и ругается…

Оказалось, Развнедел плохо себе представлял, как ругается мисс МакКанарейкл.

За следующие пять минут Гаттер узнал так много нового об уважаемом профессоре, что не смог все запомнить. Кратко содержание монолога мисс Сьюзан можно передать так:

Профессор Развнедел – старый (неприличное слово) и еще более старый (непонятное слово); вонючий шпион и дряхлый (другое непонятное слово); ему самое место в Безмозглоне, а еще лучше – в клинике по принудительному лечению престарелых (новое слово, только что придуманное деканом Орлодерра); Развнедел – это слишком оптимистично сказано, более точным будет Развтримес, а точнее – Развтригод-и-то-с-таблетками…

– Мадам, – встрял Развнедел, воспользовавшись секундной заминкой профессора МакКанарейкл, когда она набирала воздух для очередной тирады, – я заглядывал в вашу учетную карточку. Я моложе вас в восемь с половиной раз!

Дальнейшая речь мисс Сьюзан почти полностью состояла из неизвестных Гаттеру слов. Если бы хоть часть из них была заклинаниями, школу волшебства Первертс разнесло бы на мелкие кусочки.

Впрочем, какие-то части фраз все-таки оказались заклятиями, потому что в преподавательской сработала сигнализация от черной магии, и по всей школе завыли аварийные вервольфы.

– Да выключите вы их, Бубльгум! – прокричал Югорус Лужж, перекрывая многоголосый ор. – Опять Харлея придется три дня на занятия выманивать!

– Нет уж, теперь слушайте, – язвительно сказал ректор, – а мисс МакКанарейкл пока помолчит и подумает.

И действительно, через пять минут, когда вой прекратился (на сигнал тревоги никто не сбежался, поскольку все ответственные работники уже были здесь), с деканом Орлодерра уже можно было вести беседу.

– Да, Браунинг, – произнесла она почти спокойно. – Обычно я курю после душа.

Следователь-мудл кивнул.

– И в вашем вечернем наряде не предусмотрены карманы?

– Да, – гордо сказала МакКанарейкл. – Не предусмотрены.

– И добавить к этому нечего! – воскликнул Бальбо, сложил листочки, сунул рукопись под мышку и вышел из комнаты.

– Сьюзан, – в голосе отца Браунинга появилась тень невесть откуда взявшегося сочувствия к легкомысленной ведьме. – Скажите, если бы вы, выйдя из душа, увидели на подоконнике пачку сигарет…